зрителей. Этот Хамид нашел решение?
Зазывала пожал плечами:
— Великий Камера, когда я задал этот же вопрос Великому Хамиду, его ответ был загадочен.
— Он же не рассчитывает на солдат, а? Алленби не пустит их на планету.
— Великий Камера, он только посмотрел вверх и сказал: «Зрители обеспечены».
Куулис посмотрел на старика, сидящего на низком каменном барьере, окружающем Большую Арену. Хамид смотрел на манеж. Инспектор Арены оглянулся на Джеду и Даввика, пожал плечами и попытался еще раз.
— Хамид, я говорил не только с Дисусом, но и с самим Великим Алленби. Он не растрогался; солдаты останутся на спутниках.
Хамид шевельнул губами:
— Алленби видел парад-алле?
Куулис вздохнул:
— Это не имеет значения.
— Если бы Алленби видел парад, он не смог бы отказывать цирку в жизни.
— Хамид, Алленби заботится обо всей планете Момус. В отличие от нас, цирк для него не весь мир.
— Нас?
Куулис, казалось, обиделся.
— Да, нас.
— Если цирк умрет, Куулис, у тебя все равно останется Большая Арена. У нас не останется ничего.
Куулис плюнул в опилки.
— Хамид, ты не понимаешь. Ради твоего цирка я разорил семью.
— За четверть сборов.
— Без зрителей это двадцать пять процентов от нуля. — Куулис хлопнул руками по ногам. — Без солдат твой цирк — и моя Арена — пропадут. Это и мой мир, Хамид!
Старик поднял голову и кивнул:
— Я должен извиниться перед тобой, Куулис. — Он потянулся за кошельком, потом пожал плечами. — Но я стольким людям должен за очень многое.
Куулис улыбнулся и сел рядом со старым наездником, потрепав его по колену.
— Я запишу это на твой счет.
Джеда поднял руку, потом опустил ее:
— У нас нет медяков, отец. Я не вижу иного выхода.
Старик повернулся к лесорубу:
— Что ж, Даввик, будь по-твоему. Кони… твои.
Даввик посмотрел вниз и покачал головой:
— Это не то, чего я хочу, Хамид. Поверь, я бы предпочел, чтобы ты сохранил их. — Он кивнул на больших ящеров, дрессируемых на дальней стороне Арены, потом наверх, где униформисты устанавливали опорные стойки для проволоки и трапеции. — Но ни мои желания, ни твоя воля не накормят артистов и животных.
Хамид кивнул:
— Заботься о них, Даввик.
Джеда подошел к Хамиду и ласково положил руку на плечо старика:
— Я буду там, отец. И присмотрю за ними.
Старик посмотрел сыну в лицо:
— Ты пойдешь с Даввиком?
Джеда кивнул:
— Я наездник, а… в твоем цирке нет коней.
— Я буду хорошо платить ему, Хамид. — Даввик обнял Джеду за плечи. — А если твой цирк все-таки заработает, я продам тебе коней обратно.
— Спасибо, Даввик.
Лесоруб кивнул, потом повернулся к Джеде:
— Нам надо идти.
— До свидания, отец.
Хамид, закрыв глаза, накрыл руку сына своей и сжал ее. Потом он услышал удаляющиеся шаги. Куулис покачал головой:
— После того, как мы отсыплем немного мовиллов кредиторам, мы сможем прожить на медяки Даввика еще месяц, — возможно, меньше. А потом?
— У меня в голове пусто, как в кошельке, Куулис… — Старик поднял голову и увидел, как на платформе, установленной на мачте, униформист изображает, будто оступается с проволоки. Он споткнулся, но быстро схватился за стойку позади платформы. Куулис вскочил и поднес к губам сложенные рупором руки.
— Сломаешь шею, дурак, и сам потом оплачивай свои похороны!
Куулис повернулся и увидел, что Хамид ковыляет на костылях прочь.
— Быстро, Куулис! Собери труппу. Торопись!
Старший сержант Левек осмотрел индикаторы и отрегулировал настройку, едва касаясь кнопок. Когда огромный механизм пережевывает сине-зеленую сульфидную жилу, лишняя капля масла, упавшая в дробилки, может рассеять легкую пенную массу.
— Ты должен следить за этим, Бейлис. Избыток пены может по-настоящему застопорить все работы.
— Прошу прощения, сержант. — Бейлис оторвал руку от пульта и потянулся за кошельком под бело-лиловой мантией жонглера.
— Не отрывайся от пульта! — Рука жонглера торопливо вернулась к управляющим кнопкам. Левек покачал головой. — Послушай, Бейлис, я думал, мы договорились: ты не платишь мне каждый раз, когда совершаешь ошибку. Просто больше так не делаешь.
— Да, сержант. Я сбился.
Левек погладил стену кабины, на которую опирался, и похлопал по ней.
— Ты насобачишься. Еще пару недель, и Горные Егеря вернутся на спутники, а вы, ребята, будете разрабатывать карьер сами.
Бейлис оглядел ручки настройки, индикаторы и подающую ленту:
— Мы вышли на финишную прямую, сержант.
— Хорошо. Можешь запустить автоматику.
Бейлис щелкнул переключателем, откинулся в кресле и вздохнул.
— Столькому научиться за две недели — многовато.
— Потруднее, чем подбрасывать мячики, а, Бейлис? — Жонглер улыбнулся, полез за пазуху и вытащил четыре красных шарика. Левек взял их и отступил к задней стене кабины, чтобы было побольше места. Решительно сжав челюсти, сержант встал поустойчивее, сосредоточил взгляд на воображаемой высшей точке траектории и начал подбрасывать мячи Его руки двигались в ровном ритме, так что в воздухе было не меньше двух мячиков одновременно.
— Теперь одной рукой, сержант! — Левек подбросил три полных цикла одной рукой, потом сбился с ритма и уронил шарики. Бейлис засмеялся. — Ты насобачишься.
Левек собрал шарики и подал Бейлису:
— Вот.
— Оставь себе, сержант. Я принес их для тебя.
Левек кивнул:
— Конечно, только чтобы оплатить извинения.
— Конечно. — Бейлис улыбнулся. — Мне будет не хватать тебя, когда Егеря вернутся
